Гаджиев об СССР: «Счастья было больше. Сейчас магазины, машины другие, а той же радости не видно. Прежде люди были ближе – сейчас не знают, кто на этаже живет. Медный пятак разобщил»

– Вы родились в послевоенную эпоху в Буйнакске. Что особенно запомнилось из того времени? – Уже говорил, что отец вернулся с фронта с инвалидностью. По образованию был педагогом. На фронт поехал, окончив в 41-м военное училище. И там стал командовать взводом, вернулся лейтенантом. После возвращения стал народным судьей.

Он очень не любил эту профессию в силу необходимости участвовать в приговорах. Времена были жесткие, и за корку хлеба отвечали головой. По-другому, скорее всего, и нельзя было. Потом его направили на учебу в Москву, отучился там, вернулся и работал руководителем разных организаций. Конечно же, послевоенные годы были непростые. Не только у нас, а вообще у всей страны. Но вместе с тем это были такие радостные годы, которые сегодня трудно представить. Да, за хлебом стоят очереди, в магазинах только тушенка и консервы какие-то, но в то же время люди ходят по улицам и поют народные песни. Под гармошку, под гитару. Они радуются жизни: радуются, что закончилась война и мы победили. Это трудно представить современному человеку. То есть счастья было больше. Вот сейчас вроде магазины другие, машины другие, а той же радости у населения не видно. – Получается, в СССР было лучше? – Вот в то время – безусловно. В конце же, ближе к распаду Союза, пошла возня… Отношения стали ломаться, поменялись ценности: хлеб, который был всему голова и горбушку которого делили пополам, перестал быть символом дружбы, теплых отношений. Медный пятак разобщил людей. Понятно, что каждый по-своему смотрит на то, что такое счастье и что такое счастливая жизнь. Кому-то лучше особняк с высоким забором и перископом, чтобы его не дай бог никто не сглазил, а кому-то наоборот – как там у Розенбаума в песне про старые и новые отношения: «Новый год всем обществом… и чтоб по-человечески, по-отечески». Прежде люди были друг другу ближе и поддерживали. Раньше соседи просто стучались друг к другу: «Это дай, то дай». И все готовы были делиться. Сейчас люди даже не знают, кто на этаже живет. Другая жизнь. Мы знали не только всех, кто на этаже, но и всех в городе. Кто просто идет по улице и песни поет – ты его знаешь. Я тоже ходил, кстати, и пел: «Джама-а-айка!» (песня Giamaica, которая была популярна в СССР – Спортс’‘), – сказал 80-летний президент «Динамо» Махачкала.