– Столько игроков уходит – Елена Рыбакина, Юлия Путинцева, Элина Аванесян. С чем это связано?
– Финансовая составляющая в первую очередь. Аванесян, понятное дело, не из-за этого.
Спонсоров нет, сейчас [федерация] живет за счет дотаций государства. Мы получаем букмекерские отчисления, которые идут на теннис.
За счет этих букмекерских отчислений живет спорт, за счет них дети ездят на соревнования.– Но так было не всегда. Рыбакина, Путинцева – они достаточно давно перешли. Почему вы не боретесь за игроков? Александр Шевченко ушел.
– За кого бороться? Шевченко тренировался у Брестника, он никогда в России не тренировался. Родители состоятельные, они платили. И когда ты говоришь: «Давайте подпишем контракт с федерацией», никто не хочет его подписывать, чтобы мы оплачивали поездки, выделяли средства на их существование. Никто не хочет, очень многие отказываются от поддержки.
– Никто не хочет финансовой поддержки?
– Нет, все отказываются.
Когда речь заходит о том, чтобы подписать договор, по которому эти средства будут выделены из федерации, никто не хочет это делать. Причины, я думаю, должны у них спрашивать. Я за каждого из них, за Аванесян не могу говорить почему она вдруг ни с того ни с сего, получав дотацию от федерации, деньги на существование, вдруг перешла играть за Армению. Я не знаю. Мы не можем бороться за теннисистов, которые по собственному желанию хотят поменять [гражданство].
– Ну мы же знаем, что они хотят поменять его, потому что там финансовые условия лучше. Тот же Казахстан. у которых сборная состоит из игроков...
– Как можно конкурировать с господином [Булатом] Утемуратовым (президент Федерации тенниса Казахстана – Спортс’‘), у которого состояние 10 млрд долларов? Ты не можешь по определению конкурировать с таким человеком, который просто берет и тупо перекупает каждого теннисиста, платя ему там, не знаю, 300-400 [тысяч долларов]. В любом случае, он же не берет теннисистов в своей стране и не развивает. Они развиваются, растут за наш счет, а он при этом приходит и предлагает условия, которые мы не можем им предложить, по 500 тысяч долларов в год. У нас в теннис играет огромное количество, у нас детей масса. Мы должны устраивать мероприятия, турниры, мы тратим деньги. Последний пример кто был... Тимофей Скатов три или четыре года назад ушел [играть] за Казахстан – мы не можем ему платить те деньги, которые ему заплатил Казахстан. Неоткуда брать, поэтому уходят. Тут все логично.
Я когда в 1991-м году от IMG получил деньги, я их все вернул, эти 80 тысяч долларов. Они на мне столько заработали, что мама не горюй. Я там платил всегда 10% от всех заработков, кроме призовых.
Поэтому когда родители считают, что это все должно быть безвозмездно, они заблуждаются. Кому это интересно? Заниматься благотворительностью, потому что у тебя такой хороший сын или дочь.
Когда хочешь с ними подписать контракт, и говоришь им: «Давайте мы сделаем там, а потом вы должны нам вернуть все деньги, которые мы в вас инвестировали». Никто не хочет на этих условиях подписывать. Но при этом хотят, чтобы в них вкладывались деньги. Так не бывает.
А когда у тебя состояние 10 млрд долларов, тебе вообще насрать, куда тебе потратить лишние 300-400 [тысяч]. Вот просто тебе хочется, чтобы за твою страну играло там, грубо говоря, Лена Рыбакина...
– Но он же не взял ее сразу третьей ракеткой мира.
– Какая разница, она талантливая была. Он же не берет Васю Пупкина просто ради кого-то. Я примерно понимаю, как это. [Утеморатов] пришел к Шамилю Анвяровичу [Тарпищев], говорит: «Дай мне игроков, мне нужно».
– И Шамиль Анвярович их продает?
– Он не продает! Он говорит, что мы не можем всех поддерживать.
Такие, как Лена Рыбакина – это абсолютный лотерейный билет. Это как джекпот выиграть. Никто, кроме Рыбакиной, до такого уровня не дошел.
[Утеморатов] же не берет игрока, который стоит там в рейтинге РТТ на 10-м, 15-м месте. Он хочет брать лучших. А мы не можем человека – родителя, ребенка – наручниками сковать и сказать: «Все, ты никуда не пойдешь».
Свежие комментарии